Все изменилось. Империя была побеждена. Это казалось странным... нет, не так. Чувство было, как будто ты бежал очень-очень долго, остановился, а сердце все еще колотится, и хочется двигаться дальше. Но... куда? Герои нужны только на войне, в мирной жизни герои уступают обычным служакам. С осколками Империи могут разобраться его друзья. Разобраться – это, конечно, громко сказано... Попробовать держать под контролем. Лея тут же ушла в политику, кто бы сомневался. А он?
Люк – теперь уже не герой. Но он и не фермер с Татуина. Он оставил далеко позади того наивного мальчика. И... да, сыном своего отца он будет всегда. Это не изменится.  Он еще помнит сполохи погребального костра и призраков... Еще грустит. Но нужно двигаться дальше. Если Люк – не герой, то кто он? Ответ на этот вопрос пришел сам: «пилот, джедай». Джедай... последнее слово резануло, откатилось эхом... Джедай. Хранитель мира. И ведь не только он... По-прежнему есть люди, одаренные в Силе, они разбросаны по галактике.
Это может быть его делом – собрать этих людей. Дать им надежду. Научить. Люк сам умел еще немногое... Он и меч-то собрал не так давно. Отец говорил, что Люк завершил обучение. Значит, пора учить других. Люк пока не представлял, как. Но надо.
...Последнее время ему виделись странные сны. Планета – жуткая, с красными небесами. От нее разило Тьмой. Пещеры, черные заросли... Он идет сквозь эти заросли, словно знает, куда. Выходит к поляне, на которой горит костер. Так мирно, обыкновенно... просто костер на поляне, на жуткой планете. Сны не давали покоя. Было страшно, но и тянуло проверить. Тянуло в небо. Люк прошерстил голонет и карты галактики. Планета существовала – Датомир. Странно... На темной планете – что может понадобиться? Но своим чувствам Люк привык доверять, а потому попрощался с друзьями, сел в крестокрыл, задал координаты...
...И вот он. Тот самый момент.  Люк чувствовал себя как вор – будто он лезет в сокровищницу древнего ситха без защиты и плана. И вообще, зачем ему ситхские сокровища? Перед мысленным взором встал образ отца. Бывшего джедаем и ставшего ситхом. Хорошо, хорошо. Ситхи могли украсть джедайские артефакты. Или... одним глазком, чуть-чуть... «Легче Темная сторона... Соблазнительнее... да...» — вспыли в памяти слова мастера Йоды. Ну так я и не там! Люк почувствовал раздражение – на кого? На покойного уже магистра? На себя?
Он посадил крестокрыл на первую же приглянувшуюся площадку, откинул фонарь кабины. Воздух Датомира наполнил легкие. Он пьянил, кружил голову... напитанный неведомыми запахами и Тьмой. Люк вылез из крестокрыла, огляделся... Точнее места выбрать было нельзя! Это же вот оно, из сна! Вот те заросли... Люк Силой раздвинул лианы, пошел вперед. Пещера... И костер. Костер на поляне. Самый обыкновенный, походный костер. Люк замер, не решаясь выйти из зарослей на поляну – только наблюдал, отодвинув лиану, за человеком у костра, и никак не мог понять, кто тот... Что обладатель Силы – это Люк понял. Но кроме этого – ничего. Но не вечно же так стоять, поэтому Люк откинул лиану и сделал шаг вперед...

Первооткрывателем робототехники справедливо считают Да Винчи. Именно его гений создал ещё в тысяча четыреста девяносто пятом году рыцаря, способного шевелить руками и вращать головой. Уже в наше время учёным удалось создать реконструкцию по имеющимся чертежам. И это считается довольно крупным достижением современной науки. Механических дел мастер восемнадцатого века Жак де Вокансон продвинулся ещё дальше: создал знаменитую утку, позже названную в его честь, и андроида, способного играть одиннадцать мелодий на флейте.

Само же слово "робот" пошло из пьесы Карла Чапека о производстве, выпускающем искусственных людей. Тогда, всего столетье назад, роботы казались некой фантасмогорией, выдумкой богатого ума и яркого воображения, мечтой возвышенного гения. Даже с внедрением в обыденную жизнь компьютера и Интернета, сама возможность того, что роботы в будущем смогут стать частью быта, казалась только бредовой фантазией отчаянных, и не более.

С тех пор уже прошло несколько десятков лет, и, в общем-то, роботами вряд ли можно было кого-то удивить. И всё таки то, что Скалли видела сейчас перед собой, было, в высшей степени, потрясающе и невероятно. Этот феномен, выглядящий слишком самостоятельно и слишком раскованно себя ведущий, чтобы быть просто игрушкой, чьей-то злой шуткой, отметал любые попытки в научное объяснение напрочь, не оставляя знаниям в своей сфере, которыми на сегодняшний день владел человек, ни единого шанса.

Но Скалли в абсолютную реальность происходящего всё ещё до конца поверить не могла. Она не была бы собой, если бы поверила. Поэтому стояла на своём прежнем месте, и наблюдала, что же будет эта махина делать, фиксируя каждый шаг, каждый жест. От её цепкого взгляда не укрылось то, какие огромные у робота лапы, а также, что он устал и явно раздражён. Наверное, ей стоило его бояться, но она не собиралась — слишком через многое прошла уже, многое повидала, и была смелой отчаянно. Другого выхода, она это знала, просто нет.

Скалли вздрагивает на гневный рык Мегатрона: "Не дождётесь!", вновь принимая защитную стойку, готовая обороняться. Но, к счастью, её визави удалось сдержаться в этот раз.

— Поверьте, мы не в сериале — с долей некой нравоучительности произносит он, и, в ответ, ироническая улыбка ползёт по её губам:

— Это самое сложное. С верой всегда проблемы.

За столько лет, что они работают с Малдером вместе, Скалли уже поняла, что глаза и знания — это далеко не всё, чему можно доверять, что существуют вещи, даже гению неподвластные, скрытые даже от величайшего ума. Но это не значит, что она готова была это новое понимание принять. Было то, что слишком. И женщина ни на миг не переставала с этим чем-то спорить.

— Возможно, вас очень заденут мои слова, — неспешно сказала она, — однако я всё равно скажу, потому что хочу, чтобы вы поставили себя на моё место. Попытайтесь сделать это. Я не прошу понять меня, но хотя бы выслушайте.

Она снова на него посмотрела — на эту огромную махину, устало привалившуюся к стене. От одних габаритов Мегатрона в венах стыла кровь, что уж обо всём остальном говорить. Тем не менее, Скалли точно была не из робкого десятка, и  принялась откровенничать, отчеканивая слова:

— В моём мире такие, как вы, Мегатрон, — это большая игрушка для богатых и тех, у кого в руках сосредоточена власть. Я, хотя и занимаю приличную должность в секторе безопасности своего государства, чертовски бедна, чтобы однажды такую игрушку купить. В моих карманах пусто, так что, я не могу о чём-то подобном даже мечтать. Но для тех, кто ест деньги на завтрак, у кого они, вместо основного блюда, на обед, а вместо десерта — на ужин, такая покупка, должно быть, не составит труда.

Вопрос денег Скалли никогда особо не интересовал. Она жила не только своей работой, но и буквально на работе, с детства особым богатством избалована не была, и, в принципе, ей всего хватало для комфортной жизни. У неё не было (и, к сожалению, не могло быть) детей, чтобы передать им хорошее наследство, а племянники, стараниями своих родителей, ни в чём не нуждались. Поэтому деньги особо не беспокоили её. Но теперь, сидя в компании машины для убийств, на затхлом заброшенном складе, она подумала, что, учитывая как риск для жизни, так и огромное количество усилий, что она тратит на этой работе, получает она жалкие гроши. Завтра же попросит прибавку к жалованию, если, конечно, выйдет отсюда живой...

Она молча внимательно выслушивает Мегатрона. Несколько минут продолжает молчать, обдумывая услышанное. Версия, которую он предлагал, звучала складно, и имела право на существование. Однако у всего этого была и другая возможная сторона, о которой она пока что решила молчать — как давая ему шанс объяснить всё, как можно подробнее, так и из соображений собственной безопасности. В данный момент Скалли склонялась к версии, что эта огромная железяка — специальный проект, разработанный ЦРУ, и именно там находится волшебная кнопка по его руководству. Во всяком случае, зашифровка всех возможных данных о нём и об инциденте в Чикаго (если, конечно, он — не выдумка), говорили косвенно именно об этом пока. Теперь оставалось лишь подтвердить, ложна ли её догадка, или это всё таки правда.

Скалли решила несколько сбавить пыл и чуть разжала пальцы, сжимающие пистолет — но так, чтобы, если понадобится, иметь возможность в любой момент его снова схватить. И выстрелить, если будет нужно, хотя последнего ей очень сильно делать не хотелось:

— Если вы предлагаете мне союз и сотрудничество, — неспешно произнесла она, глядя в его подобие глаз, -то считаете, что оно, по каким-то причинам, на каких-то основаниях, возможно. Объясните, что ценного видит в этом складе ваше начальство? И почему, в таком случае, вы оказались здесь?

Первооткрывателем робототехники справедливо считают Да Винчи. Именно его гений создал ещё в тысяча четыреста девяносто пятом году рыцаря, способного шевелить руками и вращать головой. Уже в наше время учёным удалось создать реконструкцию по имеющимся чертежам. И это считается довольно крупным достижением современной науки. Механических дел мастер восемнадцатого века Жак де Вокансон продвинулся ещё дальше: создал знаменитую утку, позже названную в его честь, и андроида, способного играть одиннадцать мелодий на флейте.

Само же слово "робот" пошло из пьесы Карла Чапека о производстве, выпускающем искусственных людей. Тогда, всего столетье назад, роботы казались некой фантасмогорией, выдумкой богатого ума и яркого воображения, мечтой возвышенного гения. Даже с внедрением в обыденную жизнь компьютера и Интернета, сама возможность того, что роботы в будущем смогут стать частью быта, казалась только бредовой фантазией отчаянных, и не более.

С тех пор уже прошло несколько десятков лет, и, в общем-то, роботами вряд ли можно было кого-то удивить. И всё таки то, что Скалли видела сейчас перед собой, было, в высшей степени, потрясающе и невероятно. Этот феномен, выглядящий слишком самостоятельно и слишком раскованно себя ведущий, чтобы быть просто игрушкой, чьей-то злой шуткой, отметал любые попытки в научное объяснение напрочь, не оставляя знаниям в своей сфере, которыми на сегодняшний день владел человек, ни единого шанса.

Но Скалли в абсолютную реальность происходящего всё ещё до конца поверить не могла. Она не была бы собой, если бы поверила. Поэтому стояла на своём прежнем месте, и наблюдала, что же будет эта махина делать, фиксируя каждый шаг, каждый жест. От её цепкого взгляда не укрылось то, какие огромные у робота лапы, а также, что он устал и явно раздражён. Наверное, ей стоило его бояться, но она не собиралась — слишком через многое прошла уже, многое повидала, и была смелой отчаянно. Другого выхода, она это знала, просто нет.

Скалли вздрагивает на гневный рык Мегатрона: "Не дождётесь!", вновь принимая защитную стойку, готовая обороняться. Но, к счастью, её визави удалось сдержаться в этот раз.

— Поверьте, мы не в сериале — с долей некой нравоучительности произносит он, и, в ответ, ироническая улыбка ползёт по её губам:

— Это самое сложное. С верой всегда проблемы.

За столько лет, что они работают с Малдером вместе, Скалли уже поняла, что глаза и знания — это далеко не всё, чему можно доверять, что существуют вещи, даже гению неподвластные, скрытые даже от величайшего ума. Но это не значит, что она готова была это новое понимание принять. Было то, что слишком. И женщина ни на миг не переставала с этим чем-то спорить.

— Возможно, вас очень заденут мои слова, — неспешно сказала она, — однако я всё равно скажу, потому что хочу, чтобы вы поставили себя на моё место. Попытайтесь сделать это. Я не прошу понять меня, но хотя бы выслушайте.

Она снова на него посмотрела — на эту огромную махину, устало привалившуюся к стене. От одних габаритов Мегатрона в венах стыла кровь, что уж обо всём остальном говорить. Тем не менее, Скалли точно была не из робкого десятка, и  принялась откровенничать, отчеканивая слова:

— В моём мире такие, как вы, Мегатрон, — это большая игрушка для богатых и тех, у кого в руках сосредоточена власть. Я, хотя и занимаю приличную должность в секторе безопасности своего государства, чертовски бедна, чтобы однажды такую игрушку купить. В моих карманах пусто, так что, я не могу о чём-то подобном даже мечтать. Но для тех, кто ест деньги на завтрак, у кого они, вместо основного блюда, на обед, а вместо десерта — на ужин, такая покупка, должно быть, не составит труда.

Вопрос денег Скалли никогда особо не интересовал. Она жила не только своей работой, но и буквально на работе, с детства особым богатством избалована не была, и, в принципе, ей всего хватало для комфортной жизни. У неё не было (и, к сожалению, не могло быть) детей, чтобы передать им хорошее наследство, а племянники, стараниями своих родителей, ни в чём не нуждались. Поэтому деньги особо не беспокоили её. Но теперь, сидя в компании машины для убийств, на затхлом заброшенном складе, она подумала, что, учитывая как риск для жизни, так и огромное количество усилий, что она тратит на этой работе, получает она жалкие гроши. Завтра же попросит прибавку к жалованию, если, конечно, выйдет отсюда живой...

Она молча внимательно выслушивает Мегатрона. Несколько минут продолжает молчать, обдумывая услышанное. Версия, которую он предлагал, звучала складно, и имела право на существование. Однако у всего этого была и другая возможная сторона, о которой она пока что решила молчать — как давая ему шанс объяснить всё, как можно подробнее, так и из соображений собственной безопасности. В данный момент Скалли склонялась к версии, что эта огромная железяка — специальный проект, разработанный ЦРУ, и именно там находится волшебная кнопка по его руководству. Во всяком случае, зашифровка всех возможных данных о нём и об инциденте в Чикаго (если, конечно, он — не выдумка), говорили косвенно именно об этом пока. Теперь оставалось лишь подтвердить, ложна ли её догадка, или это всё таки правда.

Скалли решила несколько сбавить пыл и чуть разжала пальцы, сжимающие пистолет — но так, чтобы, если понадобится, иметь возможность в любой момент его снова схватить. И выстрелить, если будет нужно, хотя последнего ей очень сильно делать не хотелось:

— Если вы предлагаете мне союз и сотрудничество, — неспешно произнесла она, глядя в его подобие глаз, -то считаете, что оно, по каким-то причинам, на каких-то основаниях, возможно. Объясните, что ценного видит в этом складе ваше начальство? И почему, в таком случае, вы оказались здесь?